Связанный объект: Двухэтажные корпуса детской больницы в Сокольниках

Холодный душ, холодные пальчики
В серых домах - серый свет.
По больничному потолку - солнечные зайчики
И белые лица на белой стене.


Я здесь. Посреди огромной территории больницы. Серое, тяжелое небо нависает надо мной, словно раздумывая: раздавить, или нет? Закинув голову, смотрю не него пристально, словно пытаясь прорвать непроницаемую пелену. А оно в ответ сыплет снегом. На вид мягким, пушистым. На деле колючим, холодным, царапающим лицо.

Снег засыпает глаза, щеки, нос, чтобы затем растаять и скатиться грязными ручейками по коже. Порывистый ветер обволакивает меня и играет с выбившимися из-под шапки волосами. Волосы подыгрывают ему, подчиняясь невидимому воздушному потоку, словно хотят убежать, улететь отсюда, обрести свободу. Вокруг тихо-тихо. Все вокруг замерло, застыло с безмолвным вопросом на устах:

- Что дальше?? Зачем ты сюда пришел?? – спрашивает мир вокруг.
Я молчу, вдыхая влажный воздух. Он пахнет испуганной весной. Еще пару дней назад, она ликовала и ласкала теплым, приветливым солнцем, а теперь струсило, убежало, обиделось на возвращение Зимы и, теперь ждет своего шанса, свое время, чтобы выглянуть и веселиться снова, на безгранично - голубом просторе неба.

Меня окружают больничные корпуса: работающие и заброшенные. Заброшенные взирают печальными глазами реальности, запеленавшись в зеленую кожу. Они, словно эмбрионы, с невозмутимой оболочкой, скрывающей темную, гнилую суть обвалившихся потолков, обшарпанных стен, шатких полов и перекрытий. Это организмы, попавшие в эволюционный парадокс. С возможностью стать чем-то большим, чем быть облезлой кирпичной коробкой, но с отсутствием желания измениться. Ни туда, ни сюда…

И тут же работающие части больничного комплекса. Серые. Подавляющие любую радость. Но, с дающими слабую возможность счастья, окнами, льющими липкий желтый свет. Вот и небо над корпусом разорвано. Словно кто-то вырвался на свободу. Обрёл счастье. Я понимаю и чувствую, что сейчас, в этот момент, за этими стенами идет борьба. За жизнь. За будущее. Там плачут и радуются люди. Кто-то смиренно шаркает тапочками по холодному полу коридора, а кто-то уже смирился и просто ждет. Ждет, чтобы уйти. Стать свободным. Это место сосредоточения боли, страха, неизвестности, пустых обещаний и лжи.

Стряхнув оцепенение, двигаюсь в один из заброшенных корпусов. Красивая трехэтажная постройка с причудливым фасадом. Интригует. Не то, что сейчас строят – железобетонные коробки с дырками. Крадусь. Попадаю внутрь. Огромный холл. Широкая лестница, лишившаяся местами, своих мраморных ступеней. Большие окна, как возможность оценить жизнь со стороны. Присаживайся! Смотри, наблюдай!! Осматриваюсь. Все внутреннее состояние корпуса напоминает восточный замок, лишенный хозяев и нашедший свой упадок. Полное запустение. Закрываю глаза. Я вижу и помню, каким это место было раньше…

Тяжелая, ветвистая люстра слепит глаза сотней ламп, поблескивая позолотой и металлом. Красная дорожка струится вверх по лестнице. Величественный блеск и шик тяжелых портьер и мраморных колонн, заставляет тебя говорить тише. Слова эхом носятся по полу, под потолком, отскакивая от стен. Посреди зала Приемной, стоит молодой врач, с печальным, уставшим лицом, в окружении родителей ребенка, что лежит в палате этажом выше.

- Неужели ничего нельзя сделать? – вопрошает заплаканная женщина, прижимаясь к взволнованному мужу.
Врач отрицательно качает головой:
- Мы сделали все, что смогли
А в это время по лестнице спускается молоденькая медсестра. На голове белая шапочка. Темные волосы строго собраны в пучок. Белый накрахмаленный халат ниже колен. В руках папка.
- Сергей Сергеевич! – зовет она пожилого мужчину, который спускается в Приемную. Он оборачивается, открывая широкое лицо, обрамленное густой, аккуратно подстриженной, серебряной бородой. Легкая улыбка застыла на его губах, глаза светятся вековой мудростью.

- Сергей Сергеевич! Я подготовила доклад, так быстро, как смогла! – повторяет медсестра, протягивая доктору папку.
- Спасибо, Варенька! – отвечает он. И добро, по отечески, берет девушку за плечо.
- А как вы смотрите на то, чтобы сейчас выпить горячего чайку, а?
Варя согласно кивает, и они выходят на улицу, в июльскую жару.
Где-то рядом воет сирена. Я вздрагиваю, смотрю в окно. Стемнело. Аккуратно и бесшумно спускаюсь вниз и выхожу за Варенькой и Сергей Сергеевичем в прохладу мартовского вечера. У ворот стоит карета скорой помощи, разбрасывая синие и красные сполохи. Ждет поднимающийся шлагбаум. Срывается с места и улетает по пустой улице, взывая о помощи. Взывая ко мне.

Медленно выхожу за ней и смотрю вслед уплывающим габаритным огням. Вспыхивают уличные фонари, обозначая конец сегодняшнему приключению, чувству, мыслям. И я отдаюсь этому миру людей, чтобы он поглотил меня и унес подальше от этого сосредоточения Печали и Грусти.

P.S.: атмосферный добавок