Равномерный стук колёс его успокаивал. В рюкзаке за спиной лежала карта Санкт-Петербурга, на которой были отмечены места галочками.
Кислый сидел на боковом месте плацкартного вагона и смотрел в окно. Поезд Воронеж – Санкт-Петербург заканчивал свой путь. Вот уже проехали мимо Колпино. Кислый взглянул на часы. Через 20 минут он будет на главном вокзале культурной столицы.
Когда поезд проезжал мимо станции «Обухово», Кислый взял в левую руку спортивную сумку и пошёл в тамбур.
На вокзале его ждал старый друг – Ёж. Он обещал Кислому предоставить убежище, пока тот будет в Питере. Убежище – в прямом смысле слова. Это было бомбоубежище с водой, электричеством, постелью и туалетом. Закрываешь на ночь гермодверь, и к тебе никто не пробьётся.
- Серёга – услышал Кислый за спиной знакомый голос
- Ха-ха… Здорова Ёжик – обрадовался он – рассказывай, как тут у вас? Что нового?
- Да всё по-старому. Ты-то сам как? Как доехал?
- Добрый день, молодые люди, - они не заметили работника милиции, - Ваши документы, пожалуйста.
Парни переглянулись и полезли за паспортами.
- Значит Сергей Кислинский?.. С какой целью приехали?
- Турист – не моргнув глазом, ответил Кислый, - возвращаюсь через 10 дней. Вот обратный билет.
- Вопросов больше не имею. Извините за задержку, - и милиционер отошёл в сторону.
- Хорошо, что он ещё в сумку не полез – улыбнулся Серёга, когда они уже спускались в метро.
- А что у тебя там?
- Ничего особенного: кое-какая одежда, фомка, нож, набор фонарей.
Ёж улыбнулся. У него возникла мысль устроить приём Кислому, по случаю его приезда, но вспомнил, что Серёга другой человек.
У Кислого был характер одиночки. Не то чтобы у него не было друзей, даже наоборот, он легко находил общий язык с любым. Он не любил шумных компаний, а если в такую попадал, то наблюдал за действием со стороны. Он не был разговорчив, однако мог часами спорить о литературе и свободно рассказать лекцию о Вивальди и его «Временах года». Однако он не был в школе отличником, но аттестат вытянул без «троек». Он писал стихи, называя их «выкриками души». Индустриальный туризм был для него спасением от «Вавилона». Он любил, сидя на крыше, выкурить сигарету, наблюдая за закатом. Писал стихи в коллекторах и недостроях. Он был романтиком постапокалипсиса…
« Осторожно, двери закрываются». Они вышли на «Площади Ленина» и направились к выходу из метро. Выбравшись на поверхность, свернули в сторону недостроенной больницы. Проходя мимо неё, оба с улыбкой взглянули на этот милый сердцу «баян». У каждого были свои воспоминания связанные с ним. Полчаса спустя они уже проходили гермодвери того легендарного бомбаря.
- Вот здесь ты теперь будешь жить, - сказал Ёж, включая свет.
- М-да… Местечко кошерное. Как ты его нашёл?
- Я искал старый, заброшенный бомбарь. Под вагонами ползал часа 3, чтоб не соврать. Устал. Сел покурить на холмик, который над нами. Осмотрелся и увидел будку. Подошёл, потыкал двери, а там решётки и всё на замках. Тогда я, расстроенный весь такой, облокачиваюсь на решётку окна. Ну, в будке окошечко, через которое мы залазили. Оно под моим весом и подалось внутрь. Ну а дальше ты сам знаешь, - Ёж закончил свой рассказ.
- Хм… - ухмыльнулся Сергей – свезло – так свезло.
- Ну, турист, рассказывай, какие достопримечательности собрался осматривать? Только не говори, что Зимний.
- Нет, не Зимний – ответил Кислый – Разве, что ты меня на его крышу сводишь.
- В другой раз. Сам сначала туда дорогу пробью. И всё-таки? – Не успокаивался Ёж.
- Ну, тогда ты обзванивай всех наших. Завтра в 4 соберёмся в «Свалкере». А я сегодня на Финиш заскочу и на ЛОМО. Хоть вспомню, как они выглядят.
- И ты приехал ради того, чтобы посмотреть на пару «баянов» и посидеть в «Свалкере»? Не верю!
- Хорошо, тебе я скажу. К полуночи я еду на Лиговку, - произнёс Кислый.
- Господи, - Ёж театрально закатил глаза – ты всё ещё надеешься ЕГО найти?
- Да! И я на 95% уверен в месте, где ОН находится – улыбнулся Кислый.
- И где же?
- Дом на Черняховского помнишь?
- Ну?..
- Там вход. Затем 2 квартала на юг. Поворот на запад и около 100 метров. Там будет комнатка…
- Хорошо, верю – сдался Ёж – но чтобы завтра в 4 как штык был.
- Не вопрос…
Кислый проводил Ежа, закрыл гермодверь, достал из рюкзака томик Марио Пьюзо «Дураки умирают» и лёг на нары, погружаясь в события, происходившие с писателем по фамилии Мерлин.
Он не заметил, как уснул, а когда проснулся, было уже 7 часов вечера. Быстро перекусил, тем, что осталось с поезда, он переоделся в походную одежду. Камуфляжу он предпочитал ветровку на «молнии» с капюшоном и джинсы. Вместо берц носил классические чёрные туфли, повидавшие немало грязи и луж. Он ухитрялся всегда оставлять свой внешний вид в чистоте и порядке, не зависимо от количества пыли и грязи на объекте.
Спрятав свои вещи за грудой матрацев, на случай не желанных гостей, он вышел из убежища и отправился на ФинБан.
Недостроенная больница «Э» образной формы навивала воспоминания. Вот в этом зале он однажды целовался с девушкой, имя которой так и не смог вспомнить. От Ежа он слышал, что 3 урбаниста, как-то оставили тут послание, которое потом никто так и не смог найти, потому что забыли место.
Он бродил по коридорам и заходил в разные комнаты. Поднимался и спускался по лестницам. Выходил на недостроенные балконы и поднимался на верхний этаж, чтобы сверху взглянуть на копошащийся город.
Через 2 часа он вышел из недостроя, прошёл мимо СИЗО, перешёл через ЖД пути и взял курс на ЛОМО-2.
Гигантская железная конструкция выглядела завораживающе в лучах заката. Страйкболисты собирали свои вещи в одном из помещений. Джамперы мотали верёвки под крышей. Пройдя мимо всех детей Тёти Кати и других жителей ЛОМО, Кислый сел на крыше и достал сигареты. Под самый купол он забираться не стал. Да и зачем? От туда всё равно не видно заката. От туда вообще ничего не видно кроме дороги.
Он сидел целый час и много думал. Думал о солнце, которое заходило за горизонт. О том, как оно бесконечно прекрасно, это огненное светило. Размышлял о своей жизни. О том, что уже достиг и планах на будущее. Если сегодня всё пройдет, как по маслу его будущее определённо изменится.
Естественно, он планировал сегодняшнюю вылазку. Он слышал, что этот дом стали охранять. Обнесли забором и поставили ЧОПов с собаками. Надо быть предельно осторожным. Но ничего, главное попасть в подвал, а не в руки к охранникам. И неужели весь этот риск ради легенды? Специалисты прогнозируют 100-150 тысяч рублей. Но это при условии, что там нет антиквариата. Однако всё это спрятано почти век назад, а значит, что там всё один сплошной антиквар. Это был легендарный клад Лёньки Пантелеева, сокрытый в Лиговских катакомбах.
Кислый встал, отряхнул одежду и пошёл в сторону метро. Он спустился по эскалатору и зашёл в только что подошедший поезд. Вагон был практически пуст. В дальнем конце вагона дремал молодой человек, видимо изрядно перебравший на вечеринке. На другом сидении сидела женщина лет сорока, с большой сумкой и каким-то «мыльным» романом. Сергей остался стоять возле двери, погружённый в свои мысли. Через 4 станции он пересел на оранжевую ветку и спокойно доехал до Лиговского проспекта.
А вот и тот самый дом. Да и охрана тут не такая уж и сильная: один вагончик, в котором работает телевизор и пёс на цепи.
Кислый пролез под забором, который начинался на сантиметров 30 выше, чем надо. Залаял пёс, а Серёга проскочил в окно подвала и притаился. Из сторожки вышел охранник, обвёл взглядом территорию, проговорив: «Тупорылая собака», зашёл обратно. Кислый перевёл дух и осмотрелся. Глаза, ещё не привыкшие к темноте, с трудом различали предметы. Он заметил в углу комнаты спуск вниз и дверной проём, всего лишь в метр высотой. Спустившись по ступеням и пригнувшись, он вошёл в невысокий и узкий тоннель, который через несколько метров заканчивался каким-то помещением.
Когда строился Лиговский проспект, у него не было определённого плана. Тем самым подвалы и погреба оказались соединены. Именно так родились Лиговские катакомбы.
Помещение, в которое попал Кислый оказалось подвалом другого дома, на этот раз жилого. Однако и тут царил хаос. Проржавевшие тазы, старая детская коляска, мотки проволоки и прочий никому не нужный хлам.
Катакомбы не были простым тоннелем, были и ответвления, но Кислый шёл строго на юг. Кое-где пришлось поплутать. Он не редко заходил в тупики, и приходилось возвращаться. Порой приходилось ползком пробираться. Он бы заблудился, если бы не длинные тоннели, означающие проезжую часть над головой.
Через 1,5 часа странствий по подвалам он пересёк второй длинный тоннель. Всё, 2 квартала позади. Теперь надо на запад. К счастью, тут был практически прямой тоннель, чередующийся подвалами.
И вот, когда финишные 100 метров подходили к концу, он уткнулся в тупик. Он проверил на простук стены и услышал глухой звон. В полу был замаскированный люк, покрытый слоем глины. Он заметил кусок ткани, который практически сливался с землёй.
Дрожащими руками от холода и перенапряжения он его потянул. Вместе с тканью отошёл и слой глины, открывая взору не большой, проржавевший лист железа. Отставив его в сторону, Кислый обнаружил вертикальную лестницу вниз. Спустившись, он осветил фонарём не большую комнатку, где-то 2*2.
Вдоль стен стояли с десяток кавалерийских карабинов. Одна на другую были навалены банки с монетами, очевидно царские червонцы, и шкатулки с жемчужными украшениями и драгоценными камнями. Были, и любимые НКВД, наганы, завёрнутые в промасленную ткань. Столовое серебро, прогнившие шубы и платья, картины – было всё, что водилось в богатых квартирах НЭПменов.
Кислый случайно задел ногой продолговатый предмет, который отскочив, ударился о стену. Это была французская граната F1 с ударным взрывным механизмом, известная каждому школьнику. За мгновение до взрыва он успел подумать, что не дождутся его друзья в «Свалкере»…