В пятницу мне довелось побывать на очень интересном объекте – Институте Физики Высоких Энергий. Я погуглил немного на эту тему и пришёл к выводу, что в этом учреждении довольно уныло. К счастью, мои ожидания не оправдались. Поездка оказалась увлекательной, да и дела в институте шли нормально (по сравнению с предыдущими годами).





Ну так, давайте по порядку. Началось всё с конфуза. Может быть некоторые видели, я предлагал взять кого-нибудь с собой. Мы уже договорились, организатор согласился. Но вот облом, в вечер перед отъездом, пришло письмо, что могут поехать только студенты с Физтеха. Это немного омрачило поездку. Но не отказываться же от неё из-за этого?

Теперь перейдём к самой поездке. Выехали рано, ехали долго, и, наконец, приехали. Сложили все вещи в теоркорпусе и пошли к проходной. Я в это время я потихоньку припрятал фотоаппарат. Внутрь пустили без проблем, просто продиктовали наши фамилии кому-то по телефону. Про то, что нельзя пользоваться фото/видеокамерами не сказали. А что не запрещено, то разрешено.

Сразу предупреждаю, я соблюдал строгую конспирацию, поэтому многие фотки сделаны с телефона или с фотоаппарата без вспышки, из-за этого некоторые получились смазано. Прошу не критиковать этот момент. К тому же, в посте очень много букв.

Первой нашей целью была встреча с заместителем директора по научной работе , и мы быстрее направились туда, так как времени было мало, а посмотреть нужно было много.


Вот здание управления, куда мы направляемся.


Вот и сам замдиректора рассказывает об ИФВЭ. На стене видно план Экспериментального зала и проекта «Ока».

Сначала он рассказывал общую информацию об институте. Кратко изложу его рассказ.

Штат института 1900 человек. Из них только 200 физики-ядерщики. 400 - физики, которые обслуживают ускорители. Остальные неизвестно кто.

В институте имеется 4 ускорителя:

· У-70 с энергией пучка до 70 ГэВ

· У-1,5 или бустер 1,5 Гэв

· Урал-30 линейный ускоритель с 30 МэВ

· И-100 линейный ускоритель с 100 МэВ

На этой ужасной фотографии примерно видно, как располагаются ускорители между собой.

Все ускорители являются протонными, то есть на них разгоняют ядра водорода. И-100 переделан для ускорения дейтерия и углерода. У-70, У-1.5 и Урал-30 соединены между собой и представляют единую сеть. Дело происходит так: производят газовый разряд в водороде (его энергии достаточно, чтобы оторвать один единственный электрон) и включают электрическое поле. Протоны летят в сторону уменьшения потенциала и потом попадают в ускоритель Урал-30. Эта машина собственная разработка института, теперь во многих ускорителях мира используется такая же система. Потом пучок с энергией 30 Мэв попадает в бустер. Далее он попадает в У-70 и, наконец, идёт к различным «потребителям». На плане они выделены бардовым цветом.

И-100 работает отдельно и, как я уже говорил, разгоняет дейтерий и углерод. На его базе хотят создать центр лучевой терапии. Это самы перспективный проект института. Он уже разработан и отправлен в медицину для сертификации, да и так там застрял.

Вообще говоря, в ИФВЭ, не смотря ни на что, много интересных разработок, но я уж не буду тут о них. Слишком большой получится текст.


Потом нас повели на производство дрейфовых трубок и мионных детекторов, которые поставляются для большого адронного коллайдера в ЦЕРНе. На фотографии как раз видны эти трубки. Несмотря на то, что это всего лишь какие-то трубки, технология производства их довольно сложна, и такой точности смогли добиться только в ИФВЭ.



Далее мы пошли в бустер, т.е. быстроцикличный протонный синхротрон. Он находится в подвале красного здания.

Сейчас идёт подготовка к весеннему сеансу, поэтому мы не смогли посетить ряд помещений. Вообще проводятся 2 сеанса в году: весенний и осенний. Весенний сеанс называется методическим, в это время идёт изучение и настройка оборудования. В осенний сеанс идёт непосредственно набор статистики. В советское время было четыре сеанса, но сейчас из-за дороговизны этого действа проводят только два. Один сеанс стоит около 80 млн рублей или 1.5 млн рублей в сутки. В девяностые годы с финансированием была вообще беда, институт просто выживал. Правда последние года три финансирование сильно возросло. Но всё относительно. Бюджет института составляет около 70 млн долларов, что примерно равно бюджету футбольного клуба «Спартак». А у какого-нибудь дагестанского «Анжи» и того больше. Я конечно понимаю, футбол поднимает престиж страны, но приоритеты у нас всё же странные.


«ВХОД в пом 022 осуществляется с разрешения начальника смены»



Это разрешение можно получить вот по такому переговорному устройству.


Вот ускоритель собственной персоной. Он сделан по классической схеме:

Магниты и линзы отдельно.

Жёлтый блок – это ускорительная станция. Где-то в ней пульсирует ускоряющее поле (синосуидальное поле). Слева видно датчик радиации. Сейчас он фиксирует превышение где-то в два раза. Справа от него видно маленький значок радиационной опасности. Это не спроста, ведь около него превышение в пять раз. Вообще говоря, в помещении ускорителя радиационный фон ниже чем на улице, так как толстые бетонные стены задерживают космическое излучение.


На этой фотке видно, как я фотографировал. Закрывал камеру планшетом и вперёд.



Размыто потому что без вспышки.

На потолке видны рельсы, по которым ездит кран. Каждый магнит весит 5.5 тонн.

Конкретно это устройство перенаправляет пучок в У-70. На его обмотках течёт сумасшедший ток – 34 кА. Хоть ускоритель пока не запущен, везде слышно гудение. Это работают выкуумные насосы, ведь ускорение должно происходить в безводушном пространстве. Они создают вакуум до 10^-7.

Пришлось одну фотографию взять с сайта института. На ней виден пучковый затвор. Внутри него располагается большой стальной цилиндр, который, если что, перегородит путь пучку. Во время сеанса вообще никто не может находится в помещении ускорителя, так как быстродвижущиеся частицы являются источником ионизирующего излучения. Всё работает автономно. Если что-нибудь сломается или произойдёт несанкционированное проникновение в помещение, стальной цилиндр падает на пути пучка и машина останавливается, но конечно радиационный фон восстанавливается не сразу.

На этом Шахерезада кончает свой рассказ. Во второй части я расскажу о столовой, У-70 и экспериментальном зале.