Из «Акта расследования радиационной аварии в производственном объединении «Куйбышевфосфор»:

«12 июля 1984 года при проведении дозиметрического контроля и проверки фактического наличия радиоактивных сигнализаторов уровня в цехе № 81 в отделении обжига фосфоритов было обнаружено отсутствие источника радиационного излучения № 083 в контейнере № 1916 на бункере 1670-II, в котором находился цезий-137. Одновременно было обнаружено радиоактивное заражение слесарной мастерской, мужских бытовых шкафов и двух участков на территории цеха. При расследовании установлено, что в июне 1983 года источник радиационного излучения был похищен слесарями-практикантами СГПТУ-58 Яфизовым Шамилем Шаукетовичем, 1965 года рождения, проживающим на улице Ново-Промышленной, 10, и Мельниковым Михаилом Константиновичем, 1965 года рождения, проживающим на улице Степана Разина, 18. В тот же день они принесли радиационный источник в слесарную мастерскую и здесь разбили пополам, вследствие чего радиоактивный порошок был рассыпан по мастерской, а затем с мусором и пылью разнесен по территории цеха…».

Замеры тогда показали, что даже на газонах у цеха, где в течение года ссыпали выметенный сор, уровень радиационного излучения составлял от 0,2 до 1,5 миллирентген в час, то есть был в 100-1000 раз выше естественного фона. А вот в некоторых точках злополучной мастерской и в бытовых шкафах стрелка радиометра просто зашкаливала: здесь уровень излучения составил до 1 рентгена в час (!).

Эти события хорошо помнит Людмила Ефимовна Королева, заведующая отделением радиационной гигиены Самарского областного центра Государственного санитарно-эпидемиологического надзора. В 1984 году она была здесь рядовым сотрудником:
— Расследование этой аварии для меня и инженера-физика Владимира Исааковича Рубина началось с телефонного звонка из Тольяттинской СЭС. Нам сказали: «Приезжайте, у нас авария». И мы поехали на этот завод. Это было в июле 1984 года. Оказалось, авария случилась более чем за год до ее обнаружения и вскрылась лишь в результате планового обследования предприятия. Выяснилось, что в одном из цехов отсутствует источник ионизирующего излучения, установленный на трубопроводе за несколько лет до происшествия.

Злополучным прибором на «Куйбышевфосфоре» оказался уровнемер, установленный на продуктопроводе. Как выяснилось, за год до этого кто-то неудачно пошутил, сказав двум парням-практикантам, что внутри корпуса прибора якобы находятся радиодетали. Пэтэушники не обратили внимания на черный трилистник в желтом треугольнике, нарисованный на корпусе.

СПРАВКА
Радиационные источники применяются в различных контрольных и измерительных приборах, в медицинских аппаратах, научно-исследовательских лабораториях и так далее. Они включают в себя небольшое количество радиоактивного вещества (сегодня это чаще всего цезий-137), помещенного в непроницаемый для радиации кожух из свинца или урана-238. Ионизирующее излучение, выходящее через специальное отверстие, используется, в частности, для контроля уровня жидкостей в резервуарах и продуктопроводах, для обнаружения скрытых дефектов сварных швов, облучения раковых опухолей. Несмотря на защиту, они могут стать очень опасными и для человека, и для окружающей среды. Сотрудники Санэпиднадзора по своему опыту знают, что инциденты такого рода обычно происходят в результате утери или хищения радиационного прибора.



Они залезли на продуктопровод, открыли свинцовый кожух и, тайком вытащив маленькую стальную трубочку, приладили пломбу и аккуратно поставили пустой контейнер на место. Именно поэтому о пропаже прибора никто не узнал. А парни, придя в слесарную мастерскую, попытались вскрыть «трофей» с помощью молотка. Однако нержавеющая сталь никак не поддавалась, и они просто распилили трубочку ножовкой. Вместо желанных радиодеталей воришки увидели неприметный порошок. Разочарованные увиденным, ребята бросили свою добычу в угол мастерской, а рассыпавшийся порошок ладонями смахнули на пол. При этом один из них вытер испачканную руку о свое бедро.
В мастерской после этого постоянно находились люди, ничего не подозревавшие о радиоактивном загрязнении и разносившие радиоактивный порошок на подошвах по всему цеху. Мало того: во время уборок мусор и пыль высыпали на газон в нескольких шагах от цеховых дверей и радиоактивная соль проникла глубоко в почву.

О последующих событиях Людмила Королева вспоминает так:

— Когда по вызову тольяттинских коллег мы начали свое расследование, на след похищенного источника напали почти сразу. Наш дозиметр запищал в раздевалке, и мы ужаснулись: внутри двух шкафов превышение фонового уровня радиации составляло несколько сотен раз! Но это были еще цветочки: когда мы с включенным дозиметром вошли в мастерскую, прибор просто зашкалило. Уровень радиации в этом помещении оказался более 1 рентгена в час, то есть фоновое значение было превышено не менее чем в сто тысяч раз. Мы распорядились, чтобы оттуда немедленно эвакуировали весь персонал.

Королева и Рубин понимали: лучше всего, если цезий-137 остался внутри стальной трубочки. В этом случае им оставалось просто найти ее и отправить на захоронение. Но капсула была разгерметизирована, и следовало искать того, кто это сделал. Поэтому прямо из цеха специалисты СЭС отправились в заводскую поликлинику.

Здесь они нашли то, что ожидали. Оказалось, что за полгода до их визита к участковому врачу обращались те самые учащиеся СПТУ — Яфизов и Мельников. У них обнаружились характерные покраснения и язвы на руках, а у одного ожог оказался и на бедре — на том самом месте, о которое парень вытер пальцы.

Потом, обследуя их квартиры, Рубин зашел с дозиметром в ванную комнату и обнаружил, что даже спустя год на полу и на стенах между кафельными плитками сохранились «фонящие» участки. Парни стирали здесь свою одежду, и микрочастицы радиоактивной пыли попали на кафель. Сами ребята к тому времени закончили СПТУ и проходили службу в армии. Правда, последствия радиоактивного облучения в виде язв и покраснений на коже у практикантов стали проявляться уже через несколько дней после контакта с цезием-137, но военная медкомиссия их признала годными к службе. Когда врач спросил, что это, ребята ответили, что это химический ожог, полученный во время прохождения практики.

Тем временем на заводе выявляли всех, кто находился или мог находиться в злополучной мастерской. Всего обследованию подверглось более 90 человек, но лишь у 20 с небольшим в ходе анализов выявилось наличие радиоактивного облучения. У каждого из обследуемых брали на анализ пробы мочи. Затем методом выпаривания из отобранных проб выделялся цезий-137. У некоторых из этих образцов дозиметры буквально захлебывались от превышения допустимого уровня радиации. Но пострадавших спасло то обстоятельство, что цезий-137, в отличие, например, от радиоактивного стронция, накапливается не в костях, а в мягких тканях, которые у человека обновляются очень быстро.

Что же касается радиоактивных отходов, которыми в одночасье стали заводское оборудование и материалы, находившиеся на месте происшествия, их дезактивацией и захоронением занимались работники спецкомбината «Радон». То, что было возможно, они собрали, погрузили в специальный транспорт и вывезли для захоронения. В частности, был собран грунт с тех точек заводской территории, куда попала радиоактивная пыль, сняты часть облицовки цеха, верстаки и даже металлические лестницы. Все остальное, в том числе оборудование и железобетонные панели, из которых построены стены, вывезти было невозможно. Поэтому все «фонящие» помещения просто залили бетоном до самой крыши.

Теперь на месте мастерской находится громадный бетонный блок, обреченный стоять здесь еще сотни лет — до тех пор, пока уровень излучения не снизится до безопасной отметки. У радиологов это называется «дезактивация радиоактивных отходов методом фиксации».