Disclaimer: Немного графомании на Урбане. Пока школьники пыхтят над написанием сочинения на тему «Как я провёл лето», я решил написать кое-что другое. Изначально, кстати, задумывалась копипаста, но получилось то, что получилось... Все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми (живыми или умершими) случайны. Рассказ ни в коей мере не автобиографичен, не является отчётом о походе, не претендует на восторженные овации и является вольным пересказом одной городской легенды о заброшенном объекте дальнего (я бы сказал, очень дальнего) зарубежья. Это уже не первый мой литературный опыт, и это, скорее, исключение, чем правило (в том смысле, что я не позиционирую себя как мега-крутой рассказчик и вовсе не собираюсь со временем сделать пейсательство основным направлением своей деятельности), но буду рад почитать конструктивные комментарии.Единственное сходство с главным персонажем в том, что меня тоже заворожил описываемый объект, как только я его увидел. Поскольку у меня нет возможности перелететь океан, пришлось дать волю своей фантазии. На творчество автора оказали значительное влияние рассказы Говарда Филлипса Лавкрафта. В качестве иллюстраций к рассказу использованы материалы «Википедии» и (за неимением лучшего) несколько фотографий с одного атмосферного подмосковного бояна (кто его узнает – тот холодец молодец). И последнее: да, это тот самый пост, который я так разрекламировал пару отчётов назад.


Джеку было не привыкать сидеть в засаде, часами неподвижно наблюдать за местностью. Восемь месяцев он провёл в проклятой пустыне, в разведвзводе, в Ираке. Там было палящее солнце и бескрайние песчаные дюны, а здесь прохладный ветерок с залива гнал опавшие листья клёнов по мокрому асфальту. Там был страх за свою шкуру и утомительные марш-броски, а здесь безмятежно прогуливались влюблённые парочки, и сердобольные старушки подкармливали бездомных кошек. Кто бы мог подумать, что спустя два года ему вновь придётся делать это, и не где-нибудь на краю света, а здесь, на благословенной земле Соединённых Штатов, в самом центре каменных джунглей Большого Яблока.
Капрал Джек Уильям Колман был из той редкой и немногочисленной категории американцев, которые, к своему несчастью, умели думать, но не имели достаточно денег, чтобы занимать кресло сенатора. В колледже он считался «ботаником», потому что с удовольствием посещал лекции по философии. Постоянные насмешки в школе научили его двум вещам: во-первых, если не хочешь быть чмошником – держи себя в хорошей спортивной форме (поэтому посещениями спортивного зала он тоже не брезговал), и, во-вторых, если у тебя есть своё мнение, не обязательно высказывать его вслух. Джек не афишировал свой уровень IQ и нарочно заваливал тесты, чтобы не выделяться на фоне остальных. Может быть, эти правила вкупе с вошедшей в привычку способностью быть незаметным, а, может быть, слепое провидение (то бишь удача) уберегли его от вражеской пули, и он вернулся в родной Бруклин.
Как многие его сверстники, вернувшиеся с той бесконечной войны за грязные политические и нефтяные интересы, Джек не особо стремился адаптироваться на гражданке. О его военном прошлом напоминали только характерная стрижка морпеха и татуировка на предплечье. Он не был типичным американцем, рвущим жопу…жилы ради карьерного роста, а ведь с его «котелком» можно было чего-нибудь достичь. Вместо этого он вёл скромный образ жизни офисного клерка, каждое утро добирался на метро до одного из небоскрёбов на Манхэттене и лишь к исходу второго года такого существования смог накопить немного денег на кредитный «Chevrolet» и на крошечную съёмную квартирку, чтобы не сидеть на шее у своих стариков.
Личная жизнь у бывшего капрала-разведчика тоже не ладилась, отчасти потому, что он сам себя недооценивал, не любил хвастать, был чересчур молчаливым, и на его счёте в банке не лежало несколько миллионов, поэтому он был непривлекателен для девушек. А теперь, когда и подруга детства, голубоглазая красотка Стейси Смоллер, наконец-то выходит замуж за какого-то паршивого докторишку, Джек потерял свой последний шанс на счастливые семейные отношения. Привычка сохранять трезвость ума в любой ситуации не позволила ему пойти в ближайший бар и с горя упиться дешёвым виски. Она же не позволила ему достать «Винчестер» и ради развлечения перестрелять десяток-другой прохожих. Но кое-что в нём всё-таки изменилась.
Пустоту в душе Джека заполнила совершенно внезапная и необычная страсть. Однажды, субботним днём, прогуливаясь по городскому парку Camp Hero, глубоко погружённый в свои мысли, которые он никогда бы не высказал вслух, он свернул с хоженной тропинки, и оказался в той части, куда редко забредают непрошенные гости. Тут его как будто током ударило.
Он увидел на холме старый радар, построенный ещё в шестидесятые, и лед двадцать назад заброшенный военными. Конечно же, он сразу узнал ржавую антенну на крыше. Проект «Монток». В трущобах, где вырос Джек, этой страшной сказкой пугали непослушных детей. Конечно, в зрелом возрасте трудно поверить в то, что в самой богатой и развитой стране мира в третьем тысячелетии правительство тайно ставит ужасные эксперименты на людях. Но ведь люди периодически куда-то бесследно пропадают.
Это была одна из двенадцати обычных радиолокационных станций, построенных по заказу ВВС, в целях обнаружения возможного вторжения противника. Русские тогда держали свои войска на Кубе, и обстановочка была та ещё. Войны тогда удалось избежать, а станция со временем пришла в негодность. Но зачем тогда по периметру оставили этот двухметровый железный забор с колючей проволокой? Зачем усиленная вооружённая охрана? Нет, это всё не просто так. В этом кроется какая-то тайна.
Мысли Джека внезапно начали складываться в ясную картину. «Если хочешь спрятать дерево, то спрячь его в лесу». Может быть, легенда не такая уж неправдоподобная? Какое удобное прикрытие: вообще никакого прикрытия! Это надо было выяснить, во что бы то ни стало. Постоянно думая об этом, Джек не мог уснуть по ночам, потерял аппетит, его медицинская страховка не покрывала визит к психотерапевту, а лишних денег у него никогда не было. Но и без консультации специалиста бывший морпех понял, что он не сможет успокоиться до тех пор, пока не увидит своими глазами, что там, за этими стенами, и, в зависимости от результата, либо успокоится, либо навечно потеряет покой…
Каждый вечер Джек проникал в заброшенную часть парка, прятался в кустах и незаметно наблюдал за тем, как часто охрана делает обход, где они обычно находятся всё время, внимательно изучал все подходы к объектам. В общем-то, привычное для него занятие, если представить на секунду, что вокруг – не городской парк, а бескрайняя пустыня, цель – не старый, никому не нужный бетонный короб с железякой на верхушке, а оборонительные сооружения арабов, охраняемые не крепкими молодчиками с дубинками и электрошокерами, а смуглыми курчавыми усачами с АК-47 – личной гвардией Саддама.
Наконец, план проникновения был разработан и отшлифован. С собой – как можно меньше снаряжения. Никакого оружия, если понадобится – придётся вспомнить навыки рукопашного боя. В назначенный вечер Джек пришёл в парк, под прикрытием темноты подобрался к забору с той стороны, где перелезть его было проще всего, по наклонившемуся стволу дерева. Чёткие отработанные движения, всё как на тренировке. Бесшумно приземлившись, короткими перебежками Джек переместился до стены. Сердце колотилось в груди так, что едва не разбилось об рёбра.
С замками возиться не пришлось – охрана сосредоточилась на периметре, и по непростительной халатности, сыгравшей на руку Джеку, не запирала двери бетонного короба вычислительного центра. Едва заметная тень просочилась внутрь, в кромешную тьму. Никаких окон тут не предусмотрено конструкцией, поэтому фонарь можно было включить без опаски. Масштабы постройки поражали – несколько этажей, широкие лестницы, высокие потолки, поддерживающие их колонны. На полу – обвалившаяся известка со стен, какой-то строительный мусор. Повсюду – следы запустения и разрухи.
С первых же осмотренных комнат складывалось впечатление, что объект – самая заурядная, давно покинутая хозяевами военная постройка, с торчащими из стен обрывками кабелей, и кроме тлена тут искать нечего, но какая-то непреодолимая сила подталкивала Джека, заставляла его идти вперёд, до победного конца. Дверь за дверью, коридор за коридором. Ориентироваться в этом лабиринте было не так-то просто. В некоторых местах приходилось проявлять чудеса ловкости, ведь там любое нетренированное тело могло бы с лёгкостью сорваться вниз, в беззубую пасть провала в бетонном полу.
Насколько Джек мог судить, вся попадавшаяся ему аппаратура, а также редкие надписи на плакатах примерно соответствовали годам эксплуатации станции – с середины шестидесятых до начала восьмидесятых. Если это всё декорация, то нужно отдать должное тому, кто её строил – выглядит очень достоверно. Конечно же, Джек слышал про Детройт, Централию и другие города, которые по разным причинам превращались в города-призраки, но всё равно было дико странно и непривычно видеть это своими глазами.
Пока Джек бродил по пустым тёмным коридорам, у него создалось ощущение, что он попал в пространственно-временную воронку, закинувшую его в какую-то параллельную реальность. Очень уж не по-американски всё здесь выглядело. Так, наверное, выглядело бы всё, если бы холодную войну всё-таки выиграли русские, а поражённому и униженному Дяде Сэму пришлось бы хаотично, в спешке демонтировать и уничтожать свои военные объекты, заливать бетоном подземные бункеры, затапливать пусковые шахты, распиливать межконтинентальные баллистические ракеты... От таких мыслей по спине пробежали мурашки. Скорее бы уже вернуться к реальности!
На самом верхнем этаже обнаружилось служебное помещение, наподобие архива. Бесконечные ряды шкафов картотеки. Правда, все ящики были варварски вывернуты, их содержимое или валялось на полу, или было унесено в неизвестном направлении. Как будто свихнувшийся архивариус учинил разгром в своей канцелярии. Постапокалиптичное зрелище! Эх, попался бы хоть один документ, приоткрывающий завесу тайны! Хоть обрывок, хоть клочок!
Прошло почти два часа, но Джек не следил за временем. Ему нравилось то ощущение, которое он испытывал. Как будто это сон, и всё вокруг нереально. На заброшенной станции он был вне времени и пространства. А ведь по одной из версий, в лаборатории в Монтоке проводили опыты по телепортации, что-то вроде «Филадельфийского эксперимента». Вот ведь как, стрелять без промаха из М-16 он худо-бедно научился, а в физике электромагнитных полей – не силён…
Что, если он нечаянно угодил в какой-то портал? И где же он сейчас оказался? Может быть, всего лишь в сорока милях от Москвы или вообще где-нибудь в холодной Сибири, и прямо сейчас из-за угла вылезет пьяный медведь с балалайкой и будет угощать его водкой? А, плевать на всё! Он совсем позабыл о главной цели, сподвигнувшей его на незаконное проникновение на частную территорию, и немного расслабился. Он даже перестал обращать внимание на всё чаще попадавшиеся предупреждающие надписи и символы, и напрасно!
Мощная система вентиляции должна была охлаждать громоздкие шкафы с аппаратурой. В век айфонов и нанотехнологий трудно себе представить, что когда-то вычислительная машина занимала целый этаж. Теперь уже не услышишь в трубах такого гудения, как будто оттуда вот-вот вырвутся орды саранчи, намеренные творить казни египетские.
Наконец, когда Джек практически убедился, что старый радар – это не секретная лаборатория, а всего лишь брошенный разрушающийся объект военной инфраструктуры, спустился на первый этаж и собирался убираться восвояси, взору его открылась неприметная дверца, а за ней – несколько лестничных пролётов, ведущих куда-то вниз, под землю. Джек посчитал, что глупо было бы уйти, не посмотрев всё, и, посветив себе фонариком, решительно двинулся в неизведанное…

* * *
Юджин Карпентер закончил писать отчёт и машинально посмотрел на часы. Время – без четверти час ночи. Однако, он припозднился на работе. Но до чего же любопытный попался пациент – Джей Дабл-ю Колман. Так, по крайней мере, написано в его водительских правах, и это же имя перекочевало в историю его болезни. Его подобрал полицейский патрульный экипаж в парке Camp Hero, и парень был явно не в себе. Он бормотал что-то невнятное про какой-то тайный правительственный заговор, то замыкался в себе, то бился в истерике, пришлось вкатать ему лошадиную Дозу успокоительного и привязать к койке. Раньше таких сажали в комнату с мягкими стенами, но методы лечения в психиатрии немного изменились, стали гуманнее. Страхи перед больницами, лоботомией и прочими «прелестями» как раз и порождали те нелепые параноидальные слухи, которыми сыпал новоприбывший, пока его не усыпили. Похоже, пациент пережил какую-то сильную эмоциональную травму. У него татуировка на руке, он воевал в Ираке. Бедолага, наверное, такого там насмотрелся, ничего удивительного, что у него крыша поехала. У шизофреников так бывает, когда какая-то навязчивая идея становится для них смыслом жизни. Этому, например, взбрело в голову разоблачить коварный правительственный заговор. Это даже не оригинально. Хотя выглядит очень убедительно, и взгляд у него был довольно осмысленный, не похож на взгляд психопата. Когда он немного придёт в себя, нужно будет попытаться осторожно разговорить его. Но у доктора были серьёзные подозрения, что личность больного начала разрушаться, как карточный домик. Возможно, когда он проснётся и отойдёт от лекарств, он будет как чистый лист бумаги – никаких воспоминаний, никаких реакций. Хорошо, если вообще овощем не станет…
* * *

Полковник ВВС Курт Кугельмайер довольно потирал руки в своём кабинете. Этот хитрый старый немец, внук одного из фашистских физиков, сдавшихся в плен американцам в 1945-м, сегодня ночью знатно поразвлёкся. Ему нравилось наблюдать за незнакомцем, проникшим в его лабораторию, с самой первой секунды, когда его засекла охрана, и до того момента, когда тот оказался в тамбуре перед гермодверью на минус третьем этаже бункера, за его неумелыми и наивными попытками что-то разнюхать. Он как голливудский злодей даже рассказал ему кое-что о своих опытах, которые он ставил тут над этими чернокожими «унтерменшами» из Бронкса последние лет сорок. Правда, вряд ли он что-то теперь вспомнит из этих рассказов. Его мозги промыты быстро и качественно. О, с 1968 года, когда в рамках проекта «Монток» была создана эта лаборатория, наука сделала огромный скачок вперёд. Теперь, чтобы повлиять на разум подопытных, не нужно накачивать их ЛСД, бить электрическим током. Невидимое глазу излучение всего за несколько секунд сделало своё дело. Правда, каждое незапланированное включение установки стоит государственному бюджету огромных средств, такое можно позволить только в самом крайнем случае, например, раз в четыре года, когда грядут президентские выборы или какая-нибудь очередная военная заварушка в нищих странах Третьего мира. Всего одно нажатие кнопки на пульте управления, а в результате – полное подавление воли, миллионы послушных восторженных марионеток, готовых отдать всё на свете и поддержать любые авантюры. Полковник покосился на старомодный телефонный аппарат на столе – прямая связь с Белым домом. Когда он зазвонит, полковник снимет трубку и будет точно знать, что от него требуется…
P.S. В 2008 году в окрестностях Монтока местные жители выловили из воды тушу неизвестного науке существа. Молва окрестила его «Монтокским монстром». Ученые, проводившие исследование, утверждали, что труп принадлежит еноту, обезображенному длительным пребыванием в воде. Об этой находке было лишь несколько коротких публикаций в СМИ, а затем останки загадочным образом исчезли, и о происшествии быстро забыли. Что это было: ошибка природы или побочный продукт научного эксперимента? Кто знает, может быть, полковник Кугельмайер или кто-то ему подобный всё-таки существовал в реальности…