Спрыгиваю с дороги в кювет и, стараясь оставить как можно меньше следов, прохожу сквозь дыру в заборе. Пара десятков метров по снегу между сосен, и я стою у заднего фасада особняка. В стене сырой темнотой манит незаколоченное окно.
Перед тем как здание признали аварийным и непригодным для использования, в нем размещалась дача детского сада.
Очевидно, главным пространством особняка была веранда. Без досок на окнах и в солнечный летний день она была бы залита солнцем. С двух сторон от входа на веранду - две узкие подсобки с книгами и игрушками; в сенях с дверью на улицу сложены настольные игры.
Выхожу на середину веранды и оборачиваюсь. Взгляд ухмыляющегося Ленина заставляет присесть от неожиданности.
Но самое жуткое еще впереди.
Прохожу по коридору, огибающему лестницу на второй этаж. Оказываюсь в чем-то вроде закулисья театра. На стеллажах разложены костюмы, у стен стоят фигуры и декорации.
За следующей дверью угадывается просторное помещение - наверное, оно служило залом для представлений. Но почему-то луч фонаря выхватывает большой пучок сена за порогом.
Прохожу внутрь и оказываюсь в предельно странном интерьере. Вся комната по колено завалена сеном. У дальней стены из тюков сложена королевских размеров кровать и прикроватный столик.
Вспоминаю статью о Надежде на краеведческом сайте: после консервации особняка в нем поселились бездомные. Видимо, таким образом они обустроили себе теплое место для ночлега, а живший здесь человек явно обладал высоким положением в иерархии.
Напоследок по крутой узкой лестнице поднимаюсь в башню. Она тоже странная - здесь стоит старая металлическая кровать. Пожалуй, спать здесь должно быть спокойно и уютно. А еще одиноко и жутко страшно, особенно для ребенка детсадовского возраста. Интересно, сюда отправляли в качестве наказания или поощрения?
