В стольном граде Петровом жил один человек. Обычный, ничем особо не выделявшийся. Как его звали? Нам не важно, да и память людская не запомнила. Нам важна сама история, с ним произошедшая.
Работал он в ремонтной бригаде, что чинила всяческую подземлю техногенную: отстойники, кабельники там и стоки с теплаками. То есть был наш герой, попросту говоря, монтером, коих пугается и грозит друг другу братство недодиггеров, часто на территорию данных объектов стратегических проникающее.
И жить бы нашему герою - не тужить, пугать с теплаков школоту да бомжей себе в удовольствие да на потеху, да кризис грянул по земле по Русской по матушке. И стали тогда народец из бригады по тихому сокращать, и нашего монтера тоже не пожалели, хотя он (что редко и похоже на чудо, но все же случается) совсем не пил, да и дело свое знал на совесть.
И вот он пришел в последний раз на работу, вторым домом для него ставшую, вещи свои забрать, а там ему ехидно так говорят, дескать, "вали-ка ты отседова, колобком катись, вещи твои уже в пропой сданы, да и вообще это мы, парни из твоей бригады, твоего увольнения добились. Своим рвением ты нас в невыгодном свете выставляешь, с тобой сравнивая - мы не работаем, а болты пинаем. А уж ежели трезвость твою вспомнить, то мы вообще алкаши распоследние, подзаборные."
Наш герой вообще тихим был, спокойным, но тут разобиделся, развернулся, и, что-то нашептывая, под ехидные смешки вышел прочь. Вообще - в тихом омуте черти водятся, что потом и вышло.
Пошел он в магазин строительный да на последние деньги ломик купил титановый. Наточил наш герой его остро - наостро, да пошел на охоту кровавую.
Первым делом к напарнику пошел бывшему, что злее остальных тогда над ним потешался. Тот как раз в люк залезал, да так там навсегда и остался, так как ломик титановый с хрустом в череп вошел да прямо из задницы. А монтер наш крышечку чугунную на место положил, закрыв место преступления, ломик в снегу выкупал, вытер да дальше по делам своим кровавым направился.
Вторым был бригадир, что идею коллективу дружному насчет увольнения и подал. В свободное время на мечах фехтовать любил бригадир, и как раз после тренировки в темном закоулочке и встретил он судьбу свою горькую. Не долго разговаривал с ним герой наш озлобившийся. Сверкнул в слабом свете фонаря одинокого ломик, да вторил ему блеском своим меч двуручный стальной в руках бригадировых. И сошлись в битве они, но не зря молва людская речет мудро, что против лома нет приема. Не прокалил клинок свой в пламени жарком фехтовальщик, и погнулось сырое железо об ломик титановый в руках молодецких. Нашли потом меч двуручный в дугу погнутый засунутым в эректу бригадирскую. При всем этом еще и в том прикол заключался, что не было опять следов - отпечаточков. Хорошо знал убийца дело свое новое.
Опосля остались лишь двое с бригады оставшиеся, да начальник основной с заместителем. А те, в свою очередь, додумались, кто же их ряды косит, и для себя выводы полезные сделали. И, когда до них добрался убийца наш с ломиком своим титановым, были они вовсеоружии.
И вот входит монтер с ломиком во двор дома, где работал раньше, и видит одного из тех, кто над ним потешался, а в руках его тоже ломик. Видимо, решил, что, как на Руси-матушке матушке говорят, "против лома нет приема, если нет другого лома".
Все бы хорошо, но титан полегче железа совдеповского, из которого ломик второй сделан был, да и стаж работы подобным инструментом у нашего героя побольше был. Раскололся череп с хрустом да чавканьем под ломиком да под титановым...
Тут заревел мотор, включились фары автомобильные, ослепив монтера - убийцу временно. То главный начальник, что уволил героя нашего, сматываться вздумал от гнева от праведного да вместе с заместителем на машине своей навороченной. Взял тут мститель ломик недруга поверженного во втору руку, усмехнулся только да заступил дорогу машине-то. Не долго рычал вхолостую мотор чудовища железного, да не долго думали начальники. Вылетела щебенка из-под колес мерседесовских, да полетела автомашина прямо на силуэт, два лома держащий. 150, 100, 50 метров осталося, и тут взмахнул наш герой рукой, да послал ломик, что из железа, прямо в стекло лобовое. И так хорошо инструмент вошел, что через лобовуху да через грудак пришпилил к сидению водителя. Машина заюлила, врезалась в стену и загорелась. Долго слышались крики помощника начальника, заживо сгорающего, а самому начальнику уже пофигу было. Так, молча, в обнимку с ломом и сгорел, как бабочка пришпиленный.
Остался один только, и не сразу нашел его мститель. А как нашел, так словил сюрприза себе на задницу. Пьяный в жопу был последний ворог, да дыхание было соответственное. Лишь разок дыхнул он на непьющего монтера, да тут же монтер рухнул, ломик свой вытащить не успев. Радостно и гнусно захихикал тогда да и прыгнул в какой-то люк.
Очнувшись, убийца фонарик достал и следом прыгнул, искать беглеца...
Так и не нашел, и покой потерял, и потому ходит - бродит по подземным системам в своих поисках. Блестит ломик титановый остро - наостро заточенный в руках его, и горе тому, кто встретится ему на пути. Если не несчастный случай, то запал случится феерический.
Можно в подземле Питерской встретить и другого монтера, вечно пьяного. Чаще невидим он, но дыхание его иногда касается диггеров, и те пьяные уже из объектов подземных выбрасываются.
Не найти покоя двум ворогам, и нет покоя и диггерам, покуда духи по коллекторам да по кабельникам ходят. И шлятся им под землей покоя не знаючи, пока не встретятся друг с другом да не выяснят обиды. А что дальше будет, никому не ведомо...