Гнилое небо скрылось за горизонтом. Странное марево из белых огней ощущалось еще на подходе к сектору "К", и вот оно начало пульсирующими вспышками обретать материальную форму. Там, за руинами котельного цеха.
— У нас осталось не так много времени... — робко и досадно пробурчал Гончар. Мы остановились, хруст снега под ногами стих. Звенящая снежная мгла превратилась в равномерную стену шума. На уши будто давит пресс. Тошнит.
Гончар добавил:
— Нам придется идти еще около двух километров, может и успеем.. Двенадцать минут.
Он вздохнул так, будто сейчас расплачется, но его лицо, скрытое тенями, с абсолютно неразличимыми чертами, источало некую надежду и стойкость. Мы пройдем.




Сектор "К".
"Комбинат".


Когда-то давно сюда приезжали многотонные составы, постоянно гремели вагоны. Сейчас гремит только какой-то кусок ветхой эстакады для налива нефтепродуктов. Пахнет мазутом. Шапка, третья из нашего отряда, потирает ладони в рукавицах, дышит теплом. Мы пытаемся выйти на правильную ветку. Шар укажет.




Холод. Холодно. В моих руках пульсирующее нечто. Этот идеально ровный и тёплый шар, который наш отряд захватил в секторе "Б" северо-западного массива СЗ-г-299. Мы с Гончаром и Шапкой идём вот уже 7 часов с точки высадки. Мы завалили это задание, зато этот шар из сектора "Б"... Легендарная реликвия этих земель. Сквозь утренние сумерки и вой леденящего ветра она укажет нам путь домой.


Ветер вдруг сменил направление, Шапка повернула голову в сторону, где послышались переклёты гурбаев — странных высоких созданий, тонких как спицы. Они издают такие крики, похожие на скрипучую флейту. Тревожные. Гончар похлопал себя по карманам, одной рукой открыл подсумок, нащупал заледеневшими пальцами таблетку, вкинул. Мы с Шапкой отказались. Это были таблетки против воздействия Чёрной Пелены. Но принимать такие решения рано, ведь препарат имеет "побочку" сомнительного характера. Поэтому такими пользуются редкие искатели.



Шапка скукожилась, начала потирать предплечья. Ее комбинезон зашелестел. Я взглянул на зелёный экранчик своего карманного компьютера. Сектор "К" тянулся прямоугольником, и мы стояли у самого корешка этой земли. Гнилой, пропитанной техногенной скорбью и печалью земли. Вдали послышались крики пеликанов. Или чаек. Или слякотный визг железнодорожных шпал, будто великан начал обтачивать их подобно кухонным ножам.


Путь продолжался. Мы выбрали ветку и взошли на насыпь. Что это? Земля, почва, щебёнка... Наст льда или снежная угрюмая масса. Всё в одном. И всё разит нефтью. Нефть уже оседает мелкодисперсной пылью в наших легких, по крайней мере так мозг иллюзорно рисовал одну из причин ближайшей погибели в этих краях. Но тёплый шар ведёт. Наблюдая как Шапка отчаянно пытается согреться, я легонько пихаю ее в плечо (разговаривать трудно от холода), та в полоборота ко мне. Я вручаю ей каменную сферу. Она идет дальше как ни в чем не бывало. В наших телах давно исчезли всякие эмоции, в наших лицах вы не найдете улыбки, грусти или удивления. Но мы просто чувствуем, будто каждый из нас сплетён тонкими нитями неясной энергии. Понимание без слов и благодарность, также, невербально. Шапка, заполучив сферу, отдала кусочек тепла мне. Я не нуждаюсь в этом, ведь это моя данность.


Я стряхнул с подбородка респиратор, предварительно чуть не оторвав защёлки. Обледеневшие пальцы вцепились в колени, меня вырвало желчью. Там было что то чёрное. Отряд из троих вновь остановился. В такт каждому рвотному позыву пульсировало и небо. Яркие белые, холодные вспышки. Плавные, будто... Впрочем, к чёрту. Разум сам становится как бельмо. Выжженное хлоркой бельмо. Больное и уродливое, но борющееся. Молочный сон бытия. Это место больнО.
— Шесть минут... — задыхавшись простонал Гончар.


Шесть минут и нас не станет. Точнее, мы будем, но уже в других разводах. В другом стекле. В другом...


На горизонте проступили белые огни. Точечно, осторожно, почти незаметно. Шум не усилился, но стал гуще. В ушах зазвенело, я почти утратил слух на пару секунд. Мои спутники кажется совсем отдалились, ушли вперёд. Начали растворятся. Или это в моих глазах? Приторный вкус рвоты уже не так сильно беспокоил. Не впервой. Но в желудке будто осел большой слизкий кусок непонятного однородного вещества. Как-будто сгустившийся шарик из этой проклятой чёрной жидкости. Равномерная тёплая, ломающая боль. Будто нерв зажали микроскопическими, до бесконечности в космической степени аккуратными и тонкими щипцами и теперь давят, давят.


Всё давит.


Карманный компьютер прожужжал, хотя мне казалось что он должен был давно выйти из строя за время наших скитаний по мёртвой и глухой Линии Кипариса. Сам Кипарис, кстати, скончался неделю назад. Сил доставать карманник не было. Зато Гончар, чья рука так и застыла в полном окоченении, поднес зелёный тухлый экранчик к лицу. Второй рукой, которую он берёг у груди, он нажимал на кнопки. Его лицо, наконец освещённое хоть какой-то долей света, не менялось, хотя я видел как явно поджал он губы.


— А... Б... РД. Двасць чеввёртая... Двасцать чефвёртая! — надрывался Гончар еле открывающимся ртом. Он смотрел на меня. Двадцать четвертая позывная метка: "Внимание, в опасной зоне ожидается стабилизация полей!". Но кто отправил код? Впрочем, не столь важно. Код означал, что после большого всплеска произойдет стабилизация лимбовидных радиополей класса "Beta" и "Gamma". То есть фаза спокойствия на СЗ-г-299, и на секторе "К" в частности, будет продолжаться от нескольких часов до нескольких месяцев. И это место снова станет безопасным маршрутом. Но сейчас главное не это...


Небо начало попросту белеть. Ожог, рябь в глазах усиливается. Опять тошнит. Только не это.


Внутри головы прокричали красными огнями сирен ясные и одновременно размытые от помутневшего сознания строки: "ВНИМАНИЕ! КОД 22 ЗОНА "А"! ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ СОХРАНЕНИЯ ЖИЗНИ РЕКОМЕНДУЕТСЯ СРОЧНО ЭВАКУИРОВАТЬСЯ В ПОДХОДЯЩИЕ ДЛЯ ЭТОГО МЕСТА! Ш-1! З-55! РЛ-7! ИСТ-Д! ЭС-498! Г-0110-Ш! ШП-З-03!"
Странные хаотичные символы болезненными отпечатками просто-напросто выли, стонали и орали в мозгу. Страшный рокот аварийной сигнализации разрывал воздух. Это была моя первая тренировка перед тем как начались мои походы в Мглу. Эти кодовые названия укрытий были сгенерированы случайно. Из курса подготовки я мало что помнил, но Кипарис рассказывал, что подобные укрытия на самом деле не всегда пригодны для "сохранения жизни". А если точно, во многих секторах они отсутствуют. Поэтому сюда никогда не ходят. Здесь просто нет ничего. И здесь не выживают. Но Сфера вела нас сюда. Значит нам суждено пройти это испытание здесь. Или погибнуть.


Мы забрели к руинам котельной. Небо вновь окрасилось в привычный холодно-мрачный цвет зимних мёртвых трав. Проваливаясь в сугробах мы подошли к обречённой на погибель насосной. Маленькое кирпичное здание, утопшее в проклятой нефтяной жиже. Ужасная вонь, чёрная плёнка вот вот покроет маску, заслонит линзы. Так и начало происходить. Попытался зажечь урановые очки, но ядовитая зелень так и не проступила. Выдохлись. Или поля?..


Шапка впервые за 5 часов подала голос:
— Здесь насосы стояли.


По ее щекам покатились слёзы. Она пыталась что-то вспомнить, найти какую-то частичку реальности, выцепить хоть кроху какой то существенной информации о месте, в которое нас занесла компас-сфера. Но не находила. Это всё не имело никакого смысла. Радиополя прикончат наше сознание прежде чем Сфера выведет на свет, на простабильные поля. До сектора "Л" полтора километра. До начала всплеска...


— Ровно од-од-оттх.. Одна минута! — выкрикнул Гончар. Кажется, он сошёл с ума.
— От-тхна минута! Отхна минута! Одна минута! Одна, одна, одна!


Шапка села в снег и обхватила колени. Упала. Отдыхай. Осталось немного.


Мы понимали куда идём. Мы верили во что-то, каждый в своё. Дойдём мы или нет, это другое.. Мы изгои. Искатели своих смыслов. Мы скитались по Мгле вот уже более трёх лет. Мы находили для себя свои тайные смыслы. Всплеск начался через 14 секунд после того, как Гончар упал на колени и начал истошно орать, заглушив стену шума Мглы и даже мои внутренние "аварийные сигналы". Шапка не двигалась. Я достал из подсумка КПК. В общем канале высветились новые надписи:


*Входящий сигнал: "958888-22-24-24-ABRD"
*Входящий сигнал: "холод. холодно. приём. 958888-22-24-24-ABRD"


958888. Это идентификационный номер Кипариса.
Гончар начал надрывисто хохотать, кусать губы, рвать лицо и глаза. Его физиономия начала превращаться в кровавое мясо. Я скинул тяжелый рюкзак, трясущимися руками разорвал через силу один из отсеков, вырвав замки. Порвались перчатки. Достал что-то тяжёлое, сам не понял что, металлическое, заостренное. Какое-то устройство, больших габаритов. Ударил Гончара в затылок с размаха. Бренное тело пало в снег, окроплённый чёрной жидкостью. Страшный рёв не стих. Он слился воедино с криком уже стихшего Гончара. Мгла наращивала всплеск. Скоро будет фаза разрядки. Выпуск энергии ужасающей силы. Тело трясёт и печёт. Последние рецепторы чувств наконец-то погасли, я перестал чувствовать боль, холод, касание... Я упал в снег рядом с гибнущими товарищами. Моя рука криво протянулась в Шапке. Я нехотя небрежно раскинул в стороны ее тонкие руки и обнажил Сферу, которую она прижимала к груди. Она светилась ярким оранжевым светом. Я обхватил ладонями реликвию. Послышалось пение пеликанов. Или чаек. Или шёпот матери, которая приговаривала: "Ты станешь искателем, стоит лишь один раз прикоснуться к тайнам по ту сторону метели, и они никогда не отпустят тебя. Никогда".


Активная фаза всплеска подходила к концу. Близится Зарево. Фаза выброса энергии лимба. Дельта-поток. Очки залепила нефтяного цвета плёнка. Последнее что я видел — оранжевый, тёплый свет Сферы.