Связанный объект: деревня Камчатка

В этом году мы решили посетить деревню Камчатка. План был следующий: от деревни Дора дойти по насыпи до отворотки на Сохоть, в которой по различным данным еще должны сохраниться остатки монастыря, примерно путь составляет 10 км в одну строну. Затем планировали вернуться на отворотку и оттуда дойти до поселка Камчатка, от нее 15 км по лесу пройти до трассы. Так мы планировали.

Как все получилось

Связанный объект: Пионерский лагерь

В заброшенный пионерлагерь на реке Лахость в Ярославской области мы планировали попасть еще в прошлом году, но тогда в деревне Милочево, последнем населенном пункте на пути, пришлось развернуться. Разъезженная лесовозами дорога оказалась непроходима для легковушки. Идти пешком не хотелось из-за усталости, на небе начинали ходить тучи… 
В этот раз Милочево предстало ясной милой деревенькой. От огромных складов срубленных деревьев по краям дороги не осталось и следа, а сама дорога подсохла. На переднеприводной машине мы без особых проблем проехали около шести километров. Пассажирам, впрочем, то и дело приходилось выходить, чтобы автомобиль мог форсировать наиболее опасные участки.

Когда уже казалось, что таким макаром мы сможем добраться до самого лагеря, и вещи не придется тащить на себе, планы оборвались. Глухой удар - переднее колесо улетело точно в стык между двумя бетонными трубами, которые лежали под дорогой, защищая какой-то ручей. Кое-как вытащив машину и убедившись в том, что единственное повреждение – расколовшийся колпак, решили продолжить путь пешком.

Читать дальше

Связанный объект: деревня Чаронда

Поселок Чаронда в Кирилловском районе Вологодской области многие считают одним из самых труднодоступных мест в этом регионе. Мы особо не надеялись когда-либо добраться до этого легендарного острова, читая весьма пугающие отзывы в интернете и слыша устные рассказы кирилловских друзей. Мол, волна на озере Воже такая, что перевернет и корабль, не то что утлую моторку. А в самой Чаронде, мол, живет единственная старая бабка, которая ходит с лучиной по темной избе, потому чтони света, ни газа, ни вообще чего-либо в этой местности нет. Кругом топь да водяные с русалками, прямо как в сказке.
На Чаронду нас взялся доставить некто «князь Алексей», о котором мы что-то тоже слышали, но все было как-то очень смутно. Князь попросил купить в Череповце блок сигарет и прихватить канистру 80-го бензина для лодочного мотора. С сигаретами проблем не было, авот пустую канистру пришлось в спешном порядке менять на деньги в гаражных боксах.
В назначенное время мы стояли на берегу озера Воже в небольшой рыбацкой деревушке, к которой вела дорога прямо через болото. На картах этой дороги нет, но сама дорога есть. Говорят, ее вели к будущему пансионату, а потом от идеи его строительства отказались. Какая-никакая грунтовка осталась, и мы без особых проблем преодолели ее на переднеприводной легковушке.


Князь Алексей оказался единственным жителем Чаронды, который о мифической бабке с лучиной слыхом не слыхивал. Паромщик сказал, что его можно называть как угодно, и мы для себя стал величать его «дядя Леша». В прошлом дальнобойщик, дядя Леша некоторое время жил в Мурманске, а потом вернулся на родной остров. Кроме него,мы застали здесь супругов – дачников. Пенсионер Игорь и его жена Тамара когда-то жили здесь, а теперь приезжают из Череповца на лето. Тамара угостила нас копченой рыбой и показала хозяйство, в том числе тридцать цыплят.

Читать дальше

Связанный объект: посёлок Совза

В местность, где располагается бывшее «Учреждение Почтовый ящик 233», предстояло идти лесом — в самом прямом смысле. Согласно картам поселок Совза — в советское время «зона» особого режима, позже преобразованная в колонию-поселение, — располагается прямо на границе Вологодской и Архангельской областей. От ближайшей деревни Вологодчины до этой границы около 10 км пешком. «Нет там ничего!» — замахали на нас руками сидевшие на улице за бутылочкой кирилловские мужики. «Точно нет!» — заглянув в стопку, крякнул один из них.
Зная пристрастие деревенских жителей к горячительным напиткам, мы заранее припасли пару «чекушек» водки, чтобы расплатиться крепкой валютой за охрану машины. Ее планировали оставить в деревне Павшино — последнем населенном пункте перед входом в лес. После получасовой тряски на грунтовке, по краям которой изредка чернеют деревенские домики, главная дорога резко ушла влево, а мы продолжили путь по прямой. Фары высветили сначала упавшее дерево, позади него — несколько домишек. Если верить карте, это и есть Павшино. Однако на шум мотора и призывное позвякивание бутылок с водкой никто не вышел. Выходить оказалось некому: все дома в деревне брошены, в окнах — пустота.
Заночевали прямо перед упавшим деревом в палатках. Рано утром, преодолев поле крапивы высотой в рост человека, вошли в лес. GPS-навигатор вывел на старую просеку, которая, впрочем, скоро кончилась и сменилась буреломом. После утомительного блуждания по валежнику удалось выбраться на болото. Легче не стало: к заброшенной лесной дороге вышли с полными сапогами воды. Электрические столбы со снятыми проводами, искусственные насыпи, металлические остовы локомотивов и железнодорожных вагонов — все свидетельствовало о приближении к цели.
Следом за руинами железной дороги — сама «зона». Точнее, лесоповал, где работали заключенные. После того как вышел приказ о расформировании колонии, здесь бросили все как есть. Невывезенные груды бревен гниют и покрываются трутовиками. От «гражданской» части лесоповал отделяют покосившиеся ворота (раньше, наверное, больше подходило слово «врата») с колючей проволокой, которые теперь открыты для кого угодно.
По сути, здесь был целый город со своей пожарной частью, клубом, школой, медпунктом и, вероятно, централизованным водопроводом. Основная часть зданий — двухэтажные деревянные бараки. В любой из них можно и сегодня войти без всякой опаски и даже заночевать внутри. Здания бросали, по всей видимости, в спешке: на месте сантехника, почтовые ящики, даже детские игрушки и обувь.
Говорят, что последние жители покинули Совзу около пяти лет назад. Сейчас здесь никто не живет, но регулярно бывают посетители. На дверях отдельных частных домов мы нашли записки с указанием, когда вернется хозяин, и, например, просьбой «не крысятничать». В единственном обжитом доме на ул. Центральной (именно по ней, как указывают некоторые источники, проходит граница Вологодской и Архангельской областей) на столах сложены пачки сигарет, приготовлен лежак. Стены — сплошь в порнографических плакатах.
На исследование Совзы у нас было часа 3, нам катастрофически не хватило этого времени. Возвращаясь обратно тем же путем, каким и пришли, мы решили , что следущим летом вернемся сюда вновь.

Связанный объект: Спасопреображенская Шужгорская церковь

О существовании остатков Шужгорского монастыря не знает практически никто из жителей окрестных деревень. Исключение — небольшой поселок Захарово, который можно принять за вымерший из­за большого количества брошенных деревянных домов. Здесь Шужгора более известна как урочище Пугорка. Именно отсюда начинается путь к монастырю. По словам местных жителей, в июле и августе в Захарово приезжают паломники, а также туристы, которые натаптывают тропу до самого урочища. В начале июня вместо тропы мы застали с трудом угадываемые очертания лесной дороги. По ней и пошли.Путешествие не назовешь легким. Уже через несколько сот метров так называемая дорога превращается в сплошные заросли травы, над которыми густыми ветвями склоняются сосны и березы. Изначально взятый бодрый шаг быстро утопает в болотине. Путь регулярно преграждают поваленные ветром деревья различной величины и сучковатости. Их приходится перелезать или огибать за несколько метров. Через полчаса ходьбы пропадает сотовая связь. Через полтора часа неожиданно возникает сосновый бор с более­менее ровной дорогой и следами стихийных вырубок. Но счастье длится недолго: бор заканчивается, снова начинается болото, еще более непроходимое. Любая остановка дает возможность армии комаров, скопившихся вокруг и только и ждавших удобного момента, наконец атаковать свою жертву.Шужгора появляется неожиданно, и один только вид на руины, возвышающиеся над окрестными лесами, вознаграждает два с лишним часа мучений. Перед тем как забраться на вершину, пройдя через заросли крапивы, можно подкрепиться водой из местного источника. Кто­то заботливо соорудил здесь скамейку из веток, рядом на колышке болтаются цинковое ведро и пластиковая канистра. Источник — огороженный ветками квадрат, внутри которого стоит прозрачная вода. В Захарово нас уверяли, что она никогда не мутнеет и считается очень полезной.
Мы сняли канистру и начерпали в нее воды, чтобы попить в монастыре. К счастью, не наполнили пятилитровую емкость целиком, так как нести ее пришлось практически над головой, что тяжело само по себе. Все дело в том, что к руинам предстояло пробираться через сотню с гаком метров крапивных зарослей. Крапива больно обжигала руки, каждый раз когда уставали и опускались ниже плеч. Протаптывая перед собой сапогами небольшую тропку нам все же удалось почти без ожогов примерно за 15 минут добраться до самой вершины. 
Прямо перед развалинами покоятся такие же заросшие, как и все кругом, могилы: их кресты едва видны сквозь заросли. В основном, как выяснилось, здесь похоронены люди, умершие во время войны. Миновав небольшое кладбище, мы вошли внутрь полуразрушенного здания.
Остатки монастыря – это три уютных помещения, которые, несмотря на полное отсутствие окон и почти полное отсутствие крыши, почти не продуваются. Не особо разбираясь в церковной терминологии скажем, что «основное помещение» провалилось вниз и представляет собой заваленное битым кирпичом углубление. Соседние «комнаты» более светлы, и в одной из них даже обустроен «молельный столик». На нем рассыпаны иконы различных размеров, видимо, принесенные сюда туристами. Сами развалины находятся, как уже сказано, на самой вершине горы, и из оконных проемов открывается потрясающий вид на лес – видно почти весь пройденный путь и всю остальную округу на много километров.
Осмотрев развалины мы решили прямо здесь перекусить прихваченными с собой бутербродами. Расположились рядом с одним из оконных проемов. Уж не знаем, повлияла ли святость места или усталость после многокилометрового пути, но пара кусков хлеба с колбасой показались в тот момент даром свыше – ничего более вкусного, казалось, мы не ели никогда в жизни. 
Исторические источники об этом месте практически ничего не говорят. Однако нам удалось разыскать упоминание о Шужгорском приходе в Новгородском Богословском сборнике от 1865 года. В нем, в частности, говорится, что в приходе насчитывалось 45 дворов. Причт (лица, служащие при приходе) получали на свое содержание жалованье в размере 100 рублей. Церковники торговали свечами и имели от этого доход в размере 4 рублей и 50 копеек. «Прихожане в летнее время занимаются обработкой земли, а в зимнее — вывозкой леса с дач купеческих; лес отправляется в город Рыбинск», — рассказывает сборник.
Как утверждают местные старожилы, приход разрушили усилиями советской власти в самом начале ее правления. На месте церкви хотели построить санаторий и проложить к нему нормальную дорогу, да что­то не сложилось.

Связанный объект: деревня Дор

Сейчас на месте ярославской Камчатки – богатые охотугодья, а поблизости – экологические бобровые заказники. В том, что бобры здесь активно плодятся, можно убедиться по последствиям их деятельности. По пути в Камчатку – три рухнувших моста бывшей узкоколейной железной дороги.
Живые деревни вэтой местности остались в основном только рядом с трассой. Именно от такой деревни Зубарево в Пошехонском районе Ярославской области и лежит путь на Камчатку – километров десять по насыпи бывшей узкоколейки. Изначально мы попытались форсировать дорогу на машине, но вскоре от этой затеи пришлось отказаться. Наш «Шевроле Ланос» мог ехать со скоростью чуть больше пешеходной, при этом постоянно требовалась помощь «извне»: один из пассажиров шел впереди ипроверял ямы на предмет их глубины. В итоге решили оставить машину в кустах,так как толку от нее никакого.
Предстояло идти по вполне нормальной для пешеходов дороге, которая изредка прерывается чуть топкими местами. Единственная (зато какая!) проблема – злющие ярославские комары. Кровососы в неимоверных количествах вылетают из окрестных болот и буквально набрасываются на все живое. Спасаться от них какими-либо мазями или спреями –абсолютно бесполезное занятие. Единственное применение «убойному», если верить этикетке, и весьма дорогостоящему аэрозолю мы нашли в нехитром развлечении: стрелять распыленной струей прямо в комариные полчища, ловя их на подлете к цели. Толку никакого, зато весело.
Встретить человека в этих местах сложно, а вот живности – хоть отбавляй. Через дорогу перебегают еноты, регулярно встречаются следы копытных, из-под ног то и дело вылетают птицы. На внедорожнике теоретически можно доехать до первого из рухнувших мостов, а вот дальше – только пешком. Сами мосты не проходимы для людей, но рядом с ними кем-то натоптаны узенькие тропинки, по которым и предстоит идти. На протяжении пути будут встречаться и другие остатки некогда известной узкоколейки – например, куски рельсов.
Заброшенный поселок Дор – это несколько деревянных домов, некоторые из которых до сих пор находятся во вполне приличном состоянии. Как мы поняли, отдельные домишки облюбовали охотники. Они и поддерживают здесь порядок. Внутри одного изстроений мы нашли нехитрый лежак, запас дров, лучины и припасенные спички.Что-либо использовать не стали, так как не было необходимости – все при себе. В других домах – разруха. Повсюду разбросаны вырезки из газет 90-х годов (время, когда перестал существовать поселок), осколки кирпичных печей и отодранные откуда-то доски. 
К сожалению,добраться до самой Камчатки нам так и не удалось: из-за наступления темноты пришлось спешно возвращаться после посещения Дора. В этом году планируем пройти весь путь целиком.

Связанный объект: Петропавловский погост в Акулово

Это церковь, точнее церкви, в Палтогском погосте, иначе почему-то называют деревней Акулово. От каменной церкови остались одни стены, внутри ничего нет. В деревянную можно проникнуть через окно, но там одна комната, в ней тоже ничего нет. А так купол рухнул, поэтому в нее уже не попасть.